Здравствуйте, в этой статье мы постараемся ответить на вопрос: «Приезжали тренироваться на нас»: что происходит в самой страшной Белорусской тюрьме». Если у Вас нет времени на чтение или статья не полностью решает Вашу проблему, можете получить онлайн консультацию квалифицированного юриста в форме ниже.
Другой известный скандал произошел с журналистом, который был арестован из-за своей профессиональной деятельности. Он был подвергнут пыткам и затем осужден по выдуманным обвинениям. Его судебное дело привлекло внимание международных организаций защиты прав человека, и его освобождение стало одним из символов борьбы за свободу слова в стране.
Громкие истории скандальных событий в стенах Белорусской тюрьмы
Еще одна шокирующая история связана с молодым активистом, который был задержан за участие в мирных протестах. Он был подвергнут пыткам и избиениям, в результате которых у него возникли серьезные травмы. Он был признан политическим заключенным и его дело также получило международное внимание.
Такие события в стенах Белорусской тюрьмы свидетельствуют о систематическом нарушении прав человека и использовании пыток в отношении заключенных. Они вызывают возмущение в мировом сообществе и подтверждают необходимость реформ системы исполнения наказаний в Беларуси.
Обед арестанта: чем кормят людей в минском КПЗ
Объясняя менее опытным товарищам, что такое этап, бывалые пассажиры «Столыпина» дают лишь несколько советов. Список рекомендаций невелик и относительно прост. Однако всякий, кто путешествовал таким образом, знает – нет ценнее этих нескольких пунктов:
- брать с собой меньше вещей;
- не есть и не пить сутки перед этапом;
- брать с собой чай, «сушнину» (сухие продукты – сушки, сухари, печенье, галеты и пр.), сигареты;
- не забыть пластиковую бутылку.
Из камеры осужденного вызывают рано – задолго до подъёма, иногда и в четыре утра, иногда около шести. О предполагаемом перемещении предупреждают за несколько часов: «С вещами на выход».
Большинство перемещений в городе конвойная служба старается осуществить максимально рано утром – пока в городах мало людей. Впрочем, часто конвои растягиваются на весь день, особенно в больших городах.
Движение регулярного конвоя организовано «по кругу» – автозак идет от учреждения к учреждению и возвращается на базу в конце, как маршрутное такси. Если учреждений в регионе много, это занимает довольно много времени.
Путь от изолятора до перрона заключённый проводит в спецтранспорте для заключённых – в народе, «автозаке». Обычно это цельнометаллическая «Газель», более крупный «Валдай» или совсем огромный «ГАЗ». Для перевозки большого количества людей или в непростой местности иногда применяют «Камазы».
Железный фургон разделён на секции – «стаканы». Окон, как правило, нет, дверцы зарешёчены. Ящики рассчитаны на одного-трёх пассажиров. Более опасных транспортируют в одиночку, в наручниках. Обитателей «колоний-поселений» возят так – набивают полную секцию и везут. С баулами вдвоём уже тесно, а если ехать далеко – тесно и одному.
Внутри города (особенно такого большого, как Питер или Москва) осуждённых и подследственных тоже этапируют – то есть собирают по всем учреждениям. Машина идёт по кругу, как маршрутное такси. В фургонной клетке можно просидеть весь день. В туалет могут вывести на одной из остановок – и то, только если конвой «нормальный».
Если поездка дальняя, могут выдавать сухой паёк. Несмотря на то, что многие на эти пайки ругаются, есть можно. Суточная пайка (чай, каша, второе (иногда – тефтели), несколько галет и пакетики сахара) обходится государству примерно в 300 рублей – в пять раз дороже, чем еда в учреждении.
Впрочем, на поезд обычно везут сразу – рано утром, до того, как проснутся обычные пассажиры. Вагон подгоняют к крайней платформе. Машина подъезжает почти вплотную – дверь в дверь. Осуждённых и подследственных выгоняют из машины и загоняют в вагон – как скот.
Иногда (особо опасных) через ряд кинологов с собаками, могут и поколотить. Это момент устрашения и попытка поломать, никакого смысла в этом действии нет. Убежать некуда. При попытке могут и пристрелить.
По отзывам наших подопечных, особой жестокостью отличается Вологодский конвой.
С вещами через вагон протиснуться непросто. Как непросто и уместиться в тесном «стакане» автозака, без ступенек выпрыгнуть из высокого фургона – падать нельзя, можно получить дубинкой. Баулы вообще мешают. Вот почему на этап не советуют брать много. Опытные сидельцы собирают весь свой нехитрый скарб в спортивную сумку – с ней хоть как-то можно путешествовать через турфирму под названием ФСИН.
При передаче человека от конвоя к конвою сверяют заключённых с личными делами, нужно безошибочно назвать свои данные – имя, дату рождения, статьи обвинения, каким судом осуждён, срок, даты начала и конца срока. Вообще, называть все эти «реквизиты» сидельцам приходится довольно часто – буквально чуть что.
За последние мои личные три-четыре судимости я решил отучиться на водителя. Повторно получить права. А у меня статья была 166, часть 2. Мне директор училища сказал, что таких как я, т.е. по моей статье, у них не учат на водителя. Если хочешь, пожалуйста, на тракториста, трелевочника, вальщика и т.д. Т.е. связанное все с трактором. Ну, думаю, на тракторе я ездил спокойно по юности, лет в 13-15. До 16-ти лет я спокойно заворачивал на «семьдесятпятке», а это та же «полстопятка» или та же «тэшка». Все одинаково, все идентично. И я ему сказал, ладно, хорошо. И вот, пожалуйста, повторно, можно сказать, приобрел профессию – тракторист трелевочник широкого профиля. Т.е. в зоне можно много разных профессий получить, было бы желание.
И еще. Если нет у вас полного школьного обучения, вас могут принудиловкой отправить на обучение. И не отвертитесь. Сами себе внушите, зачем вам ШИЗО, ПКТ, ЕПКТ за то, что не хотите 7, 8, 9 класс заканчивать в колонии. А у вас срок 8 или 5 лет. Да хоть «трешка». Три года гнить в ШИЗО вообще ни к чему, когда можно ходить спокойно в 7 классе полгода, в 8-м так же. Вам образование, хоть троечное, но по-любому поставят, и все нормально будет. Конечно же, лучше учиться на воле, если есть возможность выбирать.
Самыми неуважаемыми считаются профессии, связанные с полицией в любых проявлениях, следствием, прокуратурой. Блатные и сотрудники МВД, так сказать, естественные враги. Сотрудник полиции вряд ли прожил бы долго на обычной зоне: избить или даже убить «мусора» считается чуть ли не героизмом. Именно поэтому они отбывают наказание на особых, «красных» зонах, где сидят только сотрудники силовых структур.
На данный момент в РФ насчитывается порядка десятка «красных» зон с различными режимами. Там содержатся бывшие сотрудники МВД, внутренних войск, ФСИН, прокуратуры, налоговой полиции, таможенных служб, МЧС и так далее.
Меньше всего в местах не столь отдаленных, естественно, судей. Согласно правилам корпоративной этики, «своих» сажают крайне редко. А дела с их участием в качестве обвиняемых никогда не становятся достоянием широкой общественности.
Даже месячный эпизод службы в милиции в глубокой молодости автоматически делает человека «красным». Его обязательно направляют в соответствующую зону, где сидят ему подобные. Там отсутствуют какие-либо воровские понятия, в том числе об уважаемых или презираемых профессиях.
Основные нововведения, которые вступили в силу вместе с Приказом No 44689 от 14.12.2016:
- Первые блюда, такие как супы, в обязательном порядке готовят на вываренных мясном и рыбном бульонах. Еду подают обязательно подогретой. Меню более разнообразное, блюда из однотипных продуктов в течение дня не должны повторяться. Прописано количество блюд и число калорий, которые люди получают с пищей.
Так, суточный калораж для мужчины колеблется в пределах 2600-3000 ккал. - Дополнительно в тексте документа прописаны технологические таблицы, указывающие на правила обработки мясных продуктов, рекомендации для летнего и зимнего меню, советы по улучшению вкусовых качеств блюд.
- В документе также прописан регламент, согласно которому должны действовать как администрация мест лишения свободы, которая занимается вопросами поставок продуктов, так и повара, занимающиеся раскладкой продуктов на неделю и формированием состава ежедневного меню.
Существуют специальные нормы, регламентирующие питание в СИЗО, тюрьмах и зонах. Они утверждены Постановлением Правительства РФ от 11 апреля 2005 года № 205, однако с тех пор существенно изменились.
Согласно существующим нормативам и Порядку организации питания осужденных, подозреваемых и обвиняемых, содержащихся в учреждениях уголовно-исполнительной системы, утвержденному Приказом ФСИН от 2 сентября 2016 г. N 696, каждый осужденный должен получать полноценное трехразовое питание за государственный счет. Если организовать полноценное питание не представляется возможным (например, на этапе), заключенным выдают эквивалентный сухпай.
Аналогичные нормативы для СИЗО устанавливаются Приказами Минюста 17.09.2018 N 189 и от 24 сентября 2022 г. N 217.
В нормативных документах четко прописано, сколько и каких продуктов должен получать осужденный в день. Нормы эти не так уж и малы: например, взрослый мужчина, помещенный в ИУ, должен съедать в день не менее:
- 90 г мяса,
- 100 г рыбы,
- 550 г картофеля,
- 250 г других овощей,
- 550 г черного и белого хлеба.
Виновные в ДТП сидят в Горках, или репортаж из колонии-поселения
/ 20-11-2012 / 11 536
На «химии» в Горках Могилевской области отбывают наказания водители, по вине которых погибли люди.
Все чаще мелькают в СМИ сообщения о ДТП со смертельным исходом. Около 1000 человек погибло или было ранено на дорогах страны только в этом году. Журналист «Республики» Елена Мисник выяснила, где отбывают срок люди, виновные в смертельных ДТП, что происходит с виновниками аварий, и как после этого меняется их жизнь.
Без охраны, но под надзором
Отправляюсь в Могилевскую область, в Горки. Именно здесь, в исправительной колонии-поселении № 16, отбывают наказание водители, виновные в гибели людей. Мне сказали, что учреждение находится в центре города. Но, признаюсь, без посторонней помощи едва ли бы его нашла. Поскольку трехэтажное здание с видом на площадь и парк сельхозакадемии никак не вяжется с моими представлениями о режимном объекте. Светлые стены, пластиковые козырьки и стеклопакеты ассоциируются скорее с общежитием. Ясность вносит лишь вывеска «Исправительная колония-поселение № 16».
За входной дверью — КПП и проверка документов. За забором никаких солдат с автоматами, собак и колючей проволоки. В беседке курят двое мужчин. Мимо меня не спеша проходят еще трое. Как-то чересчур вольготно и, как мне показалось, несерьезно. А как же наказание? Неужели здесь можно делать все, что хочешь?
— Нет. Только то, что не противоречит правилам внутреннего распорядка, — разуверил меня Николай Тишкевич, заместитель начальника ИКП № 16. — Да, они содержатся без охраны, но под надзором. И знают, что любой проступок повлечет наказание — от запрета выходить в город до перевода в исправительную колонию. Поверьте, никому этого не хочется.
«Жена погибшего меня простила»
Поднимаюсь на второй этаж. Вместо камер с железными засовами и глазками — обычные комнаты, рассчитанные на 7—8 человек. В одной из них меня встречает Анатолий. От студенческого жилье отличается разве что двухъярусными кроватями с панцирной сеткой. Все остальное — как в обычной жизни. Светлые обои, тумбочки, стол, стулья, телевизор, шкаф для одежды, холодильник. Даже цветы на подоконнике. Я удивлена.
— Телевизор смотреть не запрещено, они у нас почти во всех комнатах, — перехватывает мой взгляд мужчина. — Еще можно пользоваться мобильными телефонами, главное, чтобы они были без фотоаппарата и видеокамеры, без наворотов. Без холодильника тоже никак. Мы ведь сами покупаем продукты и готовим.
«ТЫ ВРОДЕ БЫ ТОТ ЖЕ ВЛАД, НО С ТОБОЙ СТАЛО НЕВОЗМОЖНО РАЗГОВАРИВАТЬ»
Влад пробыл в колонии чуть больше года – его досрочно освободили по амнистии. Многие говорят ему, что он легко отделался. Но сам Влад уверен: совсем не легко. Момента, когда выйдет на свободу, он ждал еще с тех пор, как услышал приговор.
– Первый год, даже если он единственный, самый тяжелый, – уверен Влад. – Потом, когда привыкаешь, легче сидеть. Доказано: если заключенный находится в неволе три и более лет, то происходят изменения в психике. Про заключение в тюрьме мне как-то очень верно сказали. Это как ехать в лифте. Заходишь, нажимаешь, сколько тебе отмерили, двери закрываются – и ты просто едешь. И ждешь, когда же двери откроются. Тебе не весело, не хорошо, не интересно – ты просто ждешь и едешь.
До тюрьмы я думал, что люблю людей. Там я в них поначалу сильно разочаровался. Но потом понял, что не в людях дело, а в условиях. И теперь о людях я думаю еще лучше, чем раньше. Человек плохим родиться не может, вопрос лишь в том, что с ним потом происходит.
Эти же повара готовят и для посетителей кафе. Здесь, кстати, часто обедают сотрудники суда Московского района, который находится буквально через дорогу.
Новая система питания для белорусских тюрем
При развале СССР, когда в стране был дефицит продуктов, отбывающие срок в колониях, по-разному описывают ситуацию. Говорят, в некоторых колониях в те времена завхоз, т.е. старший дневальный получал хлеб, приносил в барак и раздавал. Я могу рассказать случай совсем другой. Отряд шел, само собой, по времени обедать. Старший дневальный, т.е. завхоз, становился на окошко, где хлеборез выдавал хлеб. Биржевикам выдавали полбуханки и в довесок ¼ буханки. У диетчиков другая норма была. У тех, кто не работал, находясь в жилзоне, была пайка полбуханки хлеба на сутки, хотите верьте, хотите нет. Проходишь столовую, т.е. зал пищевой. Там стояло два повара или раздатчики, не имеет значения. За ними сидела администрация, т.е. контроллер обыкновенный. Ему вообще без разницы, кто ты: рабочая у тебя бригада, нерабочая. Но, если он тебя в лицо знает, и ты не в рабочей бригаде, а раздатчику доказываешь, что ты из рабочей, то получишь ровно то, что тебе положено.
Каша — она и в Африке каша: ложку в нее поставил, она должна стоять, ну, или хотя бы медленно упасть. Нам же давали кашу, похожую на водичку, где три жиринки, две крупинки. Вот это вот твой завтрак, все. С сахаром то же самое было сильно поднапутано. Чай скорее был похож на мочу. Там ни привкуса, ни сахара, ничего. Вода подкрашенная. Хочешь пей, хочешь не пей.
Спросите про людей, работающих на бирже? Они работали. Кто-то с местным населением, кто-то с теми же мусорами завязывал отношения. Кому-то что-то сделать, привезти, кому-то ушить, пришить, кому-то подрезать, кому-то врезать — и это все оплачивалось.
Передачи — необходимы
Передачи в гродненской тюрьме принимают часто [ежедневно, кроме воскресенья и понедельника — прим. Hrodna.life]. Мне передавали раз в неделю, кому-то приходит два раза в неделю. Лимит — 30 кг в месяц. Передавать могут все, не только родственники. Могут потребовать паспорт.
Важно, чтобы передачи приходили, иначе ты будешь тратить энергии больше, чем потребляешь с тюремной едой. Дают жидкую кашу, тушеную капусту. Суп, с одной средней картошиной, иногда недоваренной, и лавровым листом, наливают на треть тарелочки. На «киче» наливают больше — там, кроме тюремной, другой еды нет. Как-то была какая-то проверка — кидали куски мяса. Обычно вместо него — куриные кости, волокна. Калорий не хватает. Сокамерники договариваются, кому что будут передавать. Когда заканчивается лимит по весу на тех, у кого есть, кому передать, заказывают передачи на тех, кому передать некому.
«ТЫ ВРОДЕ БЫ ТОТ ЖЕ ВЛАД, НО С ТОБОЙ СТАЛО НЕВОЗМОЖНО РАЗГОВАРИВАТЬ»
Влад пробыл в колонии чуть больше года – его досрочно освободили по амнистии. Многие говорят ему, что он легко отделался. Но сам Влад уверен: совсем не легко. Момента, когда выйдет на свободу, он ждал еще с тех пор, как услышал приговор.
– Первый год, даже если он единственный, самый тяжелый, – уверен Влад. – Потом, когда привыкаешь, легче сидеть. Доказано: если заключенный находится в неволе три и более лет, то происходят изменения в психике. Про заключение в тюрьме мне как-то очень верно сказали. Это как ехать в лифте. Заходишь, нажимаешь, сколько тебе отмерили, двери закрываются – и ты просто едешь. И ждешь, когда же двери откроются. Тебе не весело, не хорошо, не интересно – ты просто ждешь и едешь.
До тюрьмы я думал, что люблю людей. Там я в них поначалу сильно разочаровался. Но потом понял, что не в людях дело, а в условиях. И теперь о людях я думаю еще лучше, чем раньше. Человек плохим родиться не может, вопрос лишь в том, что с ним потом происходит.
Жодино или Володарка? Нечего и сравнивать
— Путь в тюрьму начинается в «обезьяннике», куда тебя отвозят из дома. Там долго не держат — и хорошо, потому что это худшее место с точки зрения бытовых условий. Точно такие же условия в судах, куда привозят в 8:00 и без еды держат целый рабочий день в грязном темном «стакане» — это такая маленькая камера, где можно поместиться, только сидя на каменной скамейке. Наверное, это специальный психологический прием.
Дальше, пока ты в категории подследственных, везут чаще всего в Жодино (тюрьма №8. — Прим. Onliner.by). Ужасное место с точки зрения сохранения человеческого духа. «Ты, давай встал…» Чуть прилег — нарушение. Я не знаю, откуда эта система пошла и как именно в Жодино укоренилась, но больше нигде такого унизительного отношения не встречал.
«ОНИ ЖИВУТ В ТЮРЬМЕ КАК В АДУ, ИХ ЗА ЛЮДЕЙ УЖЕ НЕ ДЕРЖАТ»
Мысль о переходе в общую камеру заставляла Влада нервничать больше всего. В «транзитной» сокамерники успокоили, сказали, что ничего страшного в этом нет, и рассказали, как себя вести, чтобы «не накосячить».
– Объяснили, к каким вопросам нужно быть готовым, с кем стоит поговорить сначала, а с кем, наоборот, не стоит общаться в принципе, дабы не накликать беды на свою голову. Когда я все это слушал, мне, честно говоря, не верилось, что это все по-настоящему – так абсурдно и непонятно звучало.
Влад сделал, как ему советовали: подошел к осужденному, который смотрел за камерой, представился, рассказал свою историю. На все вопросы отвечал как по шаблону. Смотрящий посмотрел на него и с ухмылкой сказал: «Ну, вижу, подготовился». Тогда «смотрящий» познакомил Влада еще с несколькими людьми в камере. Он же и объяснил некоторые правила, по которым в маленькой камере примерно 5 на 6 метров проживало почти 30 осужденных.
— Вопросы у них были довольно ординарные и понятные для меня лично. Спрашивали, где находятся схроны оружия, какие задачи были поставлены в республике Беларусь. Говорили, что у них есть разнарядка — 15 человек посадить, а всех остальных отпустить.
После этого, в моем случае, принесли телефон и показывали, что мои друзья начали давать показания, что мы причастны к некоторым оппозиционерам в Республике Беларусь и требовать сознаться. Я ответил, что эти фамилии впервые слышу. Мне сказали, что я вру и буду отправлен в тюрьму, предложив подумать еще.
Я рассказал, что меня позвал мой друг, которому я доверяю, и я не сомневаюсь, что он меня позовет ехать дальше — мы надеялись ехать куда-то гораздо дальше, чем Беларусь. Я назвал фамилию имя отчество друга и сказал, что все вопросы к нему. После этого меня отпустили и начали допрос моего друга.
— После этого нас собрали в одном помещении, где мы встретились с сыном Лукашенко и начальником Генштаба Службы безопасности Белоруссии. Товарищ Лукашенко заявил, что так как не приехал Генпрокурор РФ и Генпрокурор Украины, главой Республики Беларусь было принято решение вернуть вас на Родину. Затем прошли еще кое-какие формальности и мы подписали документы об освобождении. Дальше все задержанные граждане РФ, кроме одного, сели в автобус и в сопровождении, как мы поняли, сотрудников КГБ пересекли границу.
Уже на российской границе нас встретили сотрудники ФСБ, поприветствовали и сказали, что нам придется пройти двухнедельный карантин. Мы отправились в подмосковный санаторий, где проходили карантин. Несколько человек отправились в больницу, чтобы снимать побои.
И вот мы поехали куда-то. Куда — я еще тогда не знал. Но как потом выяснилось, это было Московское РУВД, 16 часов в котором окажутся для всех нас адом. Ехали минут 20–30.
Как только остановились, раздался крик стоявших на улице омоновцев в бронежилетах: «Лицом в землю!!!»
В наш автозак влетели несколько силовиков, нам загнули руки за спину так, что идти было практически невозможно.
Парня передо мной специально головой о дверной косяк входа в РУВД ударили. Он закричал от боли. В ответ на это его начали бить по голове и орать: «Заткнись, сука!» Первый раз меня ударили, именно когда выводили из автозака, я просто недостаточно низко нагнулся и получил удар рукой по голове, а потом коленом в лицо.
В здании РУВД нас сначала завели в какое-то помещение на четвертом этаже.
Люди там лежали прямо на полу живым ковром, и нам пришлось идти прямо по ним. Мне было очень неудобно, что я все-таки наступил кому-то на руку, но я совсем не видел, куда шел, потому что голова была наклонена сильно в пол. «Все на пол, лицом вниз», — орали нам. А я понимаю, что лечь некуда, кругом в лужах крови лежат люди.
Мне удалось найти место и лечь не на людей, вторым слоем, а рядом. Лежать можно было только на животе лицом вниз. Опять мне повезло, что на мне была медицинская маска, она мне скрасила впечатление от грязного пола, в который пришлось уткнуться носом. Парень рядом со мной, устраиваясь поудобнее, случайно повернул голову в сторону и тут же получил пинок в лицо армейским берцем.
В чем заключается СЕО-продвижение?
Продвижение любого веб-ресурса в поисковой системе Google происходит посредством СЕО. По-другому его называют поисковой оптимизацией. Это процесс, направленный на развитие веб-ресурса с целью выхода на топовые позиции в поисковой системе. Это делается для того, чтобы увеличить показатели посещаемости сайта с возможностью существенного увеличения прибыли и расширения клиентской базы.
При проведении раскрутки веб-ресурса есть возможность получить трафик на сайт из поисковых систем. Среди основных достоинств СЕО-оптимизации выделяют несколько факторов:
- работа осуществляется с горячим трафиком – каждый пользователь в интернете самостоятельно осуществляет поиск услуги или товара посредством ввода в строку необходимых запросов;
- нет необходимости вносить оплату за переходы – поисковая система не снимает денежные средства за клики, сделанные пользователями, пришедшими с поиска;
- техническое состояние веб-ресурса улучшается – в процессе работы над сайтом специалисты делают все возможное для того, чтобы уменьшить количество ошибок или выполнить максимально оперативную загрузку страницы с мобильного устройства;
- запросы становятся более гибкими – у клиента есть возможность самостоятельно выбирать те запросы, которые в дальнейшем будут продвигаться в поисковой системе;
- улучшение показателей полезности веб-ресурса – перед пользователем открывается возможность максимально удобно выбирать необходимые ему товары и или услуги.
Следует отметить, что результаты СЕО-продвижения будут заметны как минимум через два месяца после запуска всех мероприятий. Главное, что будет проведена качественная работа, без «черных» методов.
«МЕЖДУ “ЕЩЕ СМЕШНО” И “УЖЕ НЕ СМЕШНО” – ОЧЕНЬ ТОНКАЯ ГРАНЬ»
Влада отправили «по этапу» в Шкловскую ИК-17, где ему предстояло отбыть срок заключения. Этапирование – это, по словам Влада, настоящий ад. Обыски, лай собак, крик конвоиров, а в вагоне, который называют «Столыпин», тесно так, что вдохнуть полной грудью было невозможно. Ехали всю ночь, тесно, неудобно, зеки перекрикиваются, шутят, просят у конвоя кипятка. Поговорка «в тесноте, да не в обиде» приобрела иной смысл. Во время этапирования Влад повредил коленный сустав, который по сей день дает о себе знать частой болью.
Колония, по словам Влада, напоминала скорее старый и очень запущенный советский санаторий, только с заборами, колючей проволокой и вышками по периметру. В небольших зданиях-бараках заключенные жили отрядами по 120 человек.
– Зеки пугают новичков рассказами про «однополую любовь». Я об этом много слышал до того, как сам сел, – рассказывает Влад. – Есть, конечно, шуточки вроде: «мыло уронишь – хана тебе». Но со временем я понял, что все это большая и древняя игра. Зеки просто так развлекаются – шутят, дразнят, провоцируют. Любят они нагнать жути и «накошмарить», чтобы «первоход» боялся их. И нужно просто научиться переводить все это на рельсы хоть плоского, но юмора. Если все воспринимать всерьез – просто съедет крыша.
Юмор становится частью всего, иногда даже грустных событий. Например, прислали с воли письмо: девушка пишет, что бросает. И все сидят и ржут, в том числе и получатель этого письма. Только вот потом внезапно выясняется, что человек жить больше не хочет, если его на воле уже не ждут. Идет и вскрывает тихонько вены где-нибудь в сушилке. Между «еще смешно» и «уже не смешно» – очень тонкая грань.